Вы, само собой разумеется, слышали о «Килоботе». Робот, сконструированный в Университете Гарварда и тиражированный тысячу раз, смог образовать настоящий роборой: свору из десяти сотен «электронных голов», талантливую поменять собственную форму по команде, разом, слаженно. Редкий случай полностью наглядного технического успехи — так как оно без объяснений ясно каждому! Но вот с пониманием, для чего подобные фокусы смогут понадобиться, хуже. Но и увлекательнее, по причине того, что ответ на данный вопрос заставляет углубиться в другую научную область, необыкновенную и с роботами никак не связанную.
Фактически Kilobot — простецкая какое количество конструкция, очень сильно напоминающая «вездеходы» из мыльниц на зубных щётках, каковые строили советские школьники в кружках юных техников. Само собой разумеется, с поправкой на современную элементную базу, но принцип совсем тот же: это маленький, размером с монету, робот, поставленный на узкие ножки и передвигающийся примерно в нужном направлении благодаря вибрации корпуса. В него такая же тривиальная электроника, принимающая команды через инфракрасный порт и разрешающая мало-мальски себя программировать.
Фишка Kilobot’a в его низкой стоимости: в случае если строить тысячами, любой экземпляр обойдётся всего-то в 20 баксов. Так что в случае если имеется желание, вы также имеете возможность выстроить себе хоть одного, хоть дюжина: цена, повторюсь, ничтожна, а вся документация дешева под Creative Commons. Но оптимальнее таковой робот показывает себя в опытах с приличным бюджетом — что и показали в Гарварде: выстроили 1024 «Килобота» и вынудили их вытворять геометрические трюки на столе.
Спору нет, смотрится данный парад клонов впечатляюще. Так как теория робороев остаётся во многом теорией: через чур дорого до тех пор пока строить своры из настоящих роботов! Но налюбовавшись всласть, не избежать вопроса: а для чего это необходимо? Что нужного возможно из этого извлечь? И вот тут начинается болото. Кто-то, пробуя растолковать пользу робороя, вспоминает строительство (дескать, объединившись, члены электронной своры смогут вырабатывать сложные структуры), кто-то медицину (в наноформе — лечить от ужасных заболеваний), другие — изучения космоса (закинутый на астероид роборой сходу нарисует полную карту объекта), и без того потом. Но как сформулировать основное их нужное свойство коротко? Так как крутится на языке!
Дабы сделать это, будет необходимо на время отвлечься от роботостроения — и обратиться к случайностям. Не забывайте Нассима Николаса Талеба? В случае если да, то должны не забывать и иллюстрацию, которую сама история нарисовала три года назад для его книги «Тёмный лебедь»: трагедию на АЭС «Фукусима какое количество». Просматривать Талеба — наслаждение особенного сорта, граничащее с мазохизмом: его тексты высушены от банальностей, над каждым предложением приходится думать. Чувство, словно бы пробираешься босиком по каменистому пляжу. Прелесть в том, что скоро обнаруживаешь: вместо булыжников драгоценные камни. Так вот к чему это всё: с того времени Талеб написал ещё одну громадную популярную книгу, «Антихрупкость». Собственного рода практическое продолжение чернолебяжьей теории, пособие по извлечению пользы из хаоса. Оно-то в том месте и необходимо.
В случае если кратко и весьма грубо (поверьте, это стоит прочесть самому), Тёмным лебедем Талеб именует редкое, непредсказуемое событие, талантливое причинить катастрофический ущерб. Наряду с этим он (Н.Т.) разделяет точку зрения — которое и сделало его практически инакомыслящим — что опасность Тёмных лебедей обусловлена не столько самой их натурой, сколько недобросовестным отечественным к ним отношением. Которое, со своей стороны, позвано тем, что мы не можем верно оценивать возможности наступления редких событий, хоть и тщимся убедить себя самих, что делать это обучились. Такова в первом приближении сущность книги «Тёмный лебедь», но, повторюсь, с вашей стороны будет правонарушением её не прочесть, в случае если лишь вы уже этого не сделали.
Кроме другого, Талеб обосновывает, что от Тёмных лебедей возможно не только мучиться либо защищаться, но и их ловить (к слову, он сделал миллионы, поймав одну такую «птицу»). Тут и кроется очередной отысканный им бриллиант: концепция антихрупкости. Наименование не самое успешное, но что сделаешь, в случае если в языках — по крайней мере современных — соответствующего этому понятию слова попросту нет?
Столкните фарфоровую чашку со стола (Тёмный лебедь!) и она разобьётся. Чашка хрупка. Дабы защититься от роковых случайностей, не нужно знать, в то время, когда как раз событие случится, достаточно знать о слабостях объекта. Изготовив чашку из небьющегося материала, мы защитим её от Тёмного лебедя. Но и это до тех пор пока ещё лишь неуязвимость, отсутствие хрупкости, в случае если угодно. Но имеется свойство на порядок выше. В определении Талеба, антихрупкость — это свойство чего-либо не просто противостоять негативным событиям, а и извлекать из них пользу, улучшаться. Антихрупкое обожает неточности, оно обожает случайности!
Если бы отечественная многострадальная чашка была антихрупкой, с каждым ударом о пол она становилась бы крепче. Для столового прибора такое свойство, пожалуй, лишнее, да и взять его, возможно, будет непросто (но выстроили же Останкинскую башню из бетона, что со временем делается прочней!). Но антихрупкость — не фантазия и не ненужная игра ума. Использование данной концепции к окружающим нас феноменам и вещам порождает массу увлекательнейших следствий и примеров, необходимо лишь не опасаться брать шире. Так принципы и — Кремниевая: долина, по которым она живёт — ошибаться чаще, быть безумным — идут ей на пользу.
Массу вторых примеров вы отыщете в книге, тут же разрешите ограничиться (опять-таки весьма неотёсанным) диагнозом. Антихрупкая совокупность, в большинстве случаев, это комплекс из множества элементов, и в то время, когда одни страдают, они дарят соседям знание, которое снабжает выживание совокупности в целом. Девиз антихрупкости: то, что меня убивает, делает тебя сильней. Вот из-за чего самый идеальный мастер АХ — природа: жизнь антихрупка, отдельные особи гибнут, но благодаря им популяции проходят через тяжёлые времена.
Из этого один ход до робороев и храбреца новостей, «Килобота». Роборой возможно антихрупким — и это его основная, большая практическая сокровище. Одни роботы погибнут от непредвиденных, непредсказуемых случайностей, но оставшаяся популяция извлечёт из их смерти опыт, что окажет помощь ей противостоять негативным факторам в будущем.
А уж случится это в космосе, сельском хозяйстве, на стройке либо в людской теле — не так принципиально важно.