Допустим, любая кухарка и не прочь иногда поуправлять страной, да кто ж её разрешит войти? Государство у нас одно, большое количество – двадцать, в случае если вычислять в границах тысяча почти тысячу девяностого года. Но лучше бы не считать: неровён час, заявят реваншистом, вздорным мечтателем, в противном случае и тюремщиком народов.
В любом случае, кухарок куда больше. В случае если брать не только кухарок опытных, а и любительниц, то больше неизмеримо. Нежели вдобавок ликвидировать дискриминацию и привлекать к управлению заодно и кухонных мужиков… Никакому парламенту столько не вместить. Да и не требуется вмещать. Бюджета не хватит.
Но сбылось второе: любая кухарка сейчас способна стать властительницей если не Думы, то дум. Другими словами писательницей. Их, писательниц и писателей, прежде так и именовали: властители дум. И ставили на одну доску с Наполеоном. Не беда, что именовали также лица и писатели, грезящие пополнить их последовательности. Но пускай не властитель, пускай легко автор, всё равняется прекрасно.
Вспоминается ветхая пропись, в которой от каждого порядочного гражданина ожидают, что он вырастит сына, посадит дерево, а вот по третьему пункту имеется разногласия: требуется то ли выстроить дом, то ли написать книгу. Прекрасно бы и того, и другого, но обыкновенно строители домов через чур заняты и книг не пишут: дом так как требует ласки и заботы, в противном случае обидится и захиреет. Да и у писателей со постройкой домов обстоит не блестяще. Фет разве, но на время домостроительства (в широком смысле слова) Афанасий Афанасьевич на долгое время покинул литературные дела, занявшись делами практическими, в которых и преуспел, и только после этого возвратился к литературному поприщу. На удивление, паузу не ослабил поэтической силы Фета. поэты и Другие писатели горазды были давать указания как выстроить, да как обустроить, но себе отводили роль критического наблюдателя. В лучшем случае, если разрешали доходы, брали готовые дома и имения, в нехорошем – поручали строительство приятелям, и разорялись подчистую. Историю с Домом Волка, что стоил судьбе Джеку Лондону, и вспоминать не хочется. Но Фет! Желал бы я иметь хоть маленькую часть преимуществ, которыми владел Фет!
Так и хочется сообщить подрастающим талантам: делайте жизнь с Афанасия Фета! Другими словами, почувствовав тягу к творчеству, к литературе, сумейте своевременно остановиться. Завоюйте положение в обществе, составьте себе и семье свободное состояние, снабжающие при любом повороте судьбы комфорт и достаток, и лишь после этого, пускай и на склоне лет, умудренные опытом, возвращайтесь к прозе и поэзии.
Оно и надёжнее. Стоит человеку молодому написать что-нибудь великое, сходу масса людей завистников пускает сплетню: не сам он, это белый офицер, которого держат в подвале на цепи, за миску баланды пишет, а данный лишь переписывает, да да и то с неточностями. К человеку же в возрасте не придерёшься: очень многое пережил, кому, как не ему, обрисовывать падения и взлёты Дома Ашеров.
И вот что радует, вот что изменилось к лучшему за последние четверть века: прежде человек, взявшийся за перо в почтенном возрасте, очень сильно рисковал не заметить собственный труд изданным. До тех пор пока то, пока сё, народу большое количество, издателей мало, бумага по лимиту. Очередь. Разве что встрянет большой полководец, государственный деятель и партийный либо маяк сельского хозяйства и промышленности, тогда да, отыщут для для того чтобы человека в замыслах нишу, а не отыщут, так создадут, переместив «на позже» и пожилых прозаиков, и молодых. В молодых писателях свободно ходили и пятидесятилетние. Осознающих людей эта насильственная юность нисколько не смешила, но терпели. “Блаженны кроткие, потому что они наследуют…”
на данный момент всё в противном случае. Научно-рост демократии и технический прогресс разрешают с уверенностью сообщить: писателем сейчас разрешено стать каждому гражданину либо кроме того апатриду. Напиши какой-нибудь текст, дай его в соответствующую контору, внеси предоплату, и возьмёшь самую настоящую книгу. В зависимости от суммы у неё будет жёсткий переплёт либо мягкая обложка, бумага газетная либо мелованная, но основное – у неё будет номер интернациональной классификации ISBN. Это наподобие автомобильного номера, удостоверяющего, что у вас не просто самобеглая коляска, а самобеглая коляска, зарегистрированная в госинспекции. Что даёт основание причислить обладателя к подлинным автолюбителям. Либо писателям.
Тираж – какой захотите (при условии, очевидно, наличия средств). Обыкновенно незаинтересованные специалисты советуют печатать дюжину-вторую экземпляров, для себя и тех, кому хочется что-то доказать. Возможно выбрать опцию «печать по требованию»: показался клиент – напечатан экземпляр. Возможно и вовсе ничего не печатать, а ограничиться электронной публикацией. расходы и Тут намного меньше, имеется кроме того вариант «сделай сам»: сам себе корректор, сам себе редактор, сам себе верстальщик, сам себе живописец… В случае если попытаться, будет в полной мере приемлемо, в особенности для тех, кто добывает книги на стороне и бесплатно, и слаще морковки лакомства не знает.
Итак, книга имеется. Восемь пачек по двадцать штук в коридоре. Но тут перед новорождённым писателем раскрывается чёрная сторона вселенной. Технический прогресс, породив в раздельно забранной стране много тысяч писателей, забыл породить соответствующее количество читателей. Напротив, читатели мигрировали в смежные области, стали зрителями, игрателями (не игроками, в частности игрателями: игроки стараются победить, игратели – убить время), непрошеными советчиками, аналитиками, знатоками и историками во всех областях знаний, упомянутых в «Википедии». Кроме того у маститых, признанных авторов платёжеспособных читателей меньше, чем хотелось бы, а у авторов начинающих крайне мало. Иногда он сам, и больше никого.
Тут, само собой разумеется, вина и на писателе: многие не подозревают, что точка на последней странице рукописи не финиш, а начало работы над книгой. Её, книгу, необходимо сделать дешёвой для просматривающих весов, в противном случае говоря – реализовать. И тут снова таится подвох: тот, у кого имеется талант реализовывать, скоро осознаёт, что реализовывать направляться не только собственные книги, но и чужие, экономится время на писаниях. Со собственными книгами по большому счету стоит завязать, потому, что отвлекают от торговли. А ещё лучше торговать предметами, нужными каждому. Так как читатель, в случае если такой и сыщется, свободно способен отыскать бесплатный движение к тексту, а поди, отыщи бесплатный движение к одежде, обуви, колбасе либо чебурекам. Уголовно наказуемо. И статистика подтверждает: на одежду и еду за собственную жизнь человек тратит куда больше денег, нежели на чтение. Еду второй раз съесть тяжело, привычному приобретённый сыр не одолжишь с возвратом. Да и одежда с обувью, в особенности экономного класса, продолжительно не прослужат. До первого дождя. Ну, до второго.
Либо сотовые телефоны, планшеты, другая аппаратура… Пару дней назад приобрел новый ноутбук, на нём честно написано: срок работы четыре года. на данный момент стоит на столе в ожидании распаковки. А рядом издание Пушкина одна тысяча почти тысячу сорок девятого года. Видно, что просматривали большое количество и усердно, да вот хоть и я, но значительных недостатков книга не имеет. В текущем году книге шестьдесят четыре года! За это время среднестатистический потребитель получает шестнадцать ноутбуков, при том, что средняя удельная стоиость ноутбука значительно больше средней цены книги. Потому автор, преуспевший в торговле, в торговле и остаётся.
А в писателях остаются люди мечтательные, наивные, наивные, готовые сейчас ожидать завтрашнего дня, а на следующий день – послезавтрашнего. Что ни скажи, а такие люди обществу также необходимы. Иногда незаменимы. В роли амортизаторов, смазки, топлива для костров. Их кроме того поддерживать не нужно: сами всегда заводятся, несмотря ни на какие конкретно препоны. Видно, врождённый инстинкт.