Перед тем как перейти к теме сегодняшнего рассказа, разрешите предложить вам опыт. Вы понимаете: человек — животное стадное. Но как многочисленными бывают отечественные коллективы? Попытайтесь привести примеры совместных проектов из истории цивилизаций с одновременным наибольшим числом участников, а я порассуждаю вместе с вами.
Для каменного века максимумом наверняка были много либо тысячи человек. Более большие образования обособлялись в независимые племенные сообщества, об этом мы можем делать выводы точно на примере, скажем, американских индейцев. Так, в смысле организационной эффективности, человек в то время слабо отличается от животных — каковые также, не редкость, охотятся сворами. Цивилизация Древнего Египта, с её архитектурными проектами и войнами, ставила плечом к плечу уже десятки тысяч. Но и тут, в принципе, род Homo неподалеку ушёл от дикой природы, сезонная миграция в которой вовлекает поголовье сопоставимых масштабов.
Но много тысяч людей в крестовых походах Средних столетий и, наконец, миллионы в мировых войнах нового времени вывели человека в особенную категорию живых существ: мы стали первыми из живущих, талантливыми осмысленно организовать заметную часть популяции.
Несложные рассуждения говорят о том, что оказалось это у нас не благодаря фактически росту численности, но — благодаря формированию разработок обмена информацией. Скорость, дальность, доступность, интерактивность передачи данных сделали вероятным одновременную либо практически одновременную координацию действий всё возрастающего количества людей. И популяризация и появление интернета — очень сильно снизившего цена двунаправленного обмена данными на любых расстояниях — должно было обеспечить и обеспечило качественный скачок: к третьему тысячелетию в системах и чатах интернет-пейджинга сидело, в пике, до десятков миллионов человек.
Столько в максимуме собственной популярности насчитывала ICQ, а десятилетием позднее WhatsApp и QQ вывели число в один момент подключенных пользователей за сто миллионов. Но, и это ещё был не предел. Кульминационным моментом процесса стало достижение Facebook. Пару дней назад Марк Цукерберг сказал об одном миллиарде пользователей, подключавшихся к его социальной сети в течении 24 часов. Попросту, в понедельник 24 августа на виртуальном пятачке называющиеся facebook.com побывал каждый седьмой землянин.
Остановитесь на секунду, задумайтесь. Кроме того в случае если данный рекорд когда-либо и будет превзойдён количественно (вероятнее, самим же Цукербергом, что уверен, что миллиард для «Фейсбука» лишь начало), он ни при каких обстоятельствах уже не будет побит как следует. Это веха в истории не просто одной компании либо вида бизнеса, но в истории всей всех видов и человеческой расы судьбы, какие конкретно мы знаем. Ни при каких обстоятельствах ранее ни один из видов либо родов не строил близкой по размаху синхронной совокупности: лишь Homo sapiens сподобился организовать более десяти процентов всей популяции! Не просто заметную, а — большую часть всех живущих. Это беспрецедентный пример организации сил, у которого, конечно же, должны быть и беспрецедентные последствия.
Как бы ехидно ни проезжались по этому миллиарду критики (а уж их сравнивают и с овцами, и с зомби, сетуют, что тратят время на ерунду наподобие просмотра кошечек и трёп о политике, что сами того не подозревая являются продуктом и т.п.), так вот что бы ни говорили критики, в этом случае это уже не имеет значения. При таких размерах феномена значение имеет лишь сам размер! Один миллиард человек уже тут, на этом пятачке, и они уже подвергаются влиянию и влияют на вторых.
К чему это приведёт? Цукерберг уверен (цитирую), что более открытый и более соединённый мир машинально гарантирует и мир лучший — на всех уровнях, начиная с личного (где мы строим более крепкие отношения с родными), до публичного (где помогаем вырабатывать социум, отражающий ценности и взгляды всех его участников), через бизнес (приобретающий больше шансов). В устах любого политика подобная фраза была бы простой демагогией, по причине того, что политики постоянно претендуют только на частичное задействование людской материала (максимум — в рамках одного страны). Но звучащие из уст основателя Facebook эти слова — предлог задуматься.
Задуматься над тем, прав ли Марк в собственных лучших ожиданиях. Подобные «Фейсбуку» социальные структуры (их, кстати, вернее именовать надсоциальными, по причине того, что они поглощают народности, профессии, религии, по большому счету каждые и всякие условные подразделения, придуманные человеком), в отличие от организовывавшихся ранее, не имеют чёткой цели, будь то цель навязанная организатором либо привнесённая кем-то из участников. Миллиард пользователей социальной сети, подключенные в один момент к одному серверу, это не нация, сплотившаяся для выживания, а пёстрая масса людей, в которой любой занимается чем желает.
Цукерберг, пожалуй, прав, довольно лучшего представления личных больших возможностей и ценностей для бизнеса. В итоге, история соцсетей его слова подтверждает: в современном виде они существуют всего-то десять лет, а уже поменяли да и то, как мы занимаемся бизнесом, и как знакомимся, и как общаемся, поменяли кроме того язык (зафрендить, лайкнуть, плюсануть…). Соцсети поменяли и отечественное отношение к приватности (посмотрите, с каким нежеланием делится старшее поколение личной информацией), отразились на диссидентстве и политических инструментах, оказали влияние на методы доставки новостей (и выделение самых серьёзных из них).
Но имеется на этом благостном фоне трещина, талантливая сломать всё. Обращение вот о чём: не нужно ли нам разглядывать надсоциальные структуры как лишающие человека свободы воли? Так как соцсеть, несомненно, воздействует на собственных пользователей, смещает их взоры, но что характерно — смещает в некую непредсказуемую сторону. Это не очевидная «промывка мозгов» средствами массовой информации, каковые формируют позицию, заблаговременно определённую редакторами, обладателями, политиками. Тут направление выявляется самопроизвольно: контент, потребляемый пользователем, выбирается соцсетью (тупо алгоритмически, или сильным ИИ) соответственно заинтересованностям самого пользователя.
В следствии мы приобретаем собственного рода неограниченную обратную сообщение: соцсеть, подбрасывая в топку сознания увлекательный нам контент, способна вечно наращивать амплитуду отечественных эмоций и интересов. Но в состоянии ли Homo sapiens — как вид — осуществлять контроль эти искусственно провоцируемые всплески энтузиазма? Не из этого ли «черпали воодушевление» такие, к примеру, памятные личности как Эллиот Роджер, Джеймс Холмс, Адам Ланза?
P.S. В статье использованы кадры из к/ф «Успех воли» Лени Рифеншталь.