В работе многих телескопов наблюдательное время распределяется между обзорными программами и индивидуальными заявками. Первые направлены на изучение конкретного объекта и получение конкретного результата, вторые — на наблюдение большой группы объектов определённого вида либо на построение карты определённого участка неба. При исполнении обзора задача получения конкретного результата не ставится. Надежды возлагаются на то, что обзором для самых различных целей воспользуются десятки астрологов. Само собой разумеется, в обзоре нереально выделить каждой пяди неба большое внимание, исходя из этого приходится жертвовать чёткостью и (либо) глубиной проработки, но широта охвата не редкость время от времени очень большой.
На космическом инфракрасном телескопе им. Спитцера было выполнено два больших обзорных проекта по картированию неба в инфракрасном диапазоне — GLIMPSE и MIPSGAL. Первый обзор охватил длины волн от 3,6 до 8 мкм, во втором наблюдения проводились на 24 и 70 мкм. Фактически говоря, GLIMPSE и MIPSGAL возможно было бы вычислять одним обзором, потому, что и в том и другом случае картировался приблизительно одинаковый участок неба, но выполнялись они всё-таки на различных детекторах и различными командами, исходя из этого и упоминаются неизменно раздельно.
И в том и другом случае была составлена карта круговой полосы неба шириной в пара градусов, в которую попал практически целый Млечный Путь, за исключением сектора в пара десятков градусов в направлении, противоположном направлению на центр Галактики (это направление в просторечии именуется антицентром). на данный момент, кстати, близится к финалу проект GLIMPSE360, в следствии исполнения которого инфракрасная карта Млечного Пути станет всецело кольцевой – действительно, лишь на самых маленьких длинах волн (3,6 и 4,5 мкм). В более длинноволновых диапазонах «Спитцер» по окончании исчерпания запасов охладителя замечать уже не может.
Карта неизведанной территории — это неизменно новые открытия. Для обзоров «Спитцера» одним из таких открытий стали инфракрасные «пузыри», прекрасно различимые на картах обзора GLIMPSE. Само собой разумеется, на снимках они видны не как трёхмерные оболочки, а как кольца либо фрагменты колец. Но ясно, что межзвёздное вещество в Галактике не имеет возможности так массово планировать в обручи, исходя из этого в действительности это должны быть как раз пузыри (в случае если такое несерьёзное слово уместно использовать к объектам, поперечник которых измеряется многими световыми годами), видимые в проекции на небесную сферу.
Вернее заявить, что открытием стали не пузыри сами по себе, а их количество. Первый каталог пузырей, составленный по наблюдениям на «Спитцере», был размещён в 2006–2007 годах и включал в себя около шести сотен полных либо частичных колечек. Посмотрите на одно из них — RCW120: верная структура сделала его одной из икон современной инфракрасной астрономии (я его уже показывал в колонке про облака с кантиками). Зелёным цветом на этом снимке продемонстрировано излучение на 8 мкм, красным — на 24 мкм. Как раз изобилие таких псевдозелёных пузырей и вдохновило авторов каталога назвать первую статью о нём «Пузырящийся галактический диск».
Полная карта излучения галактического диска в ближнем ИК-диапазоне напоминает хаотические кружева, да и сами пузыри далеко не всегда имеют прекрасную и легко идентифицируемую форму. Исходя из этого придумать метод для их автоматического распознавания никто пока не взялся. Обнаружение пузырей проводится ветхим хорошим способом «на глаз». Дабы придать поиску всеобщий темперамент, создан кроме того особый краудсорсинг-проект — The Milky Way Project, — разрешающий попытаться себя в идентификации пузырей всем желающим.
Первые результаты этих поисков были опубликованы в прошедшем сезоне под заголовком «Галактический диск пузырчатее» (термин «пузырь», разумеется, пробуждает в авторах творческое начало). В обновлённый каталог, составленный силами 35 000 добровольцев, вошло уже 5 106 объектов.
Большая часть из них представляют собой области ионизованного водорода около массивных звёзд либо их скоплений. Самым известным проявлением эволюции массивной звезды думается финальная вспышка сверхновой, которая ставит на дыбы межзвёздную среду в большом количестве галактики. Но в действительности такие звезды начинают тормошить вещество около себя с самого рождения, в течении судьбы вкладывая в него энергию, в полной мере сопоставимую с той, что выделяется при взрыве сверхновой. Эта энергия поступает в околозвёздную среду в виде излучения и звёздного ветра. Ветер раздувает полость около звезды механически, излучение — термически, нагревая окрестный газ и также заставляя его расширяться. В следствии и образуется «пузырь» — полость, заполненная горячим, ионизованным, довольно разреженным газом и окружённая плотной, более холодной оболочкой. Форма расширяющейся оболочки во многом зависит от структуры окрестного вещества: натыкаясь на уплотнения либо разреженные области, оболочка может искажаться а также рваться. Как раз исходя из этого пузыри довольно часто еле поддаются идентификации.
Современный интерес к инфракрасным пузырям в громадной степени связан с их предстоящей судьбой. Во второй половине 70-ых годов XX века Брюс Элмгрин и Чарльз Лада высказали предположение, что оболочки около массивных звёзд, сгребая вещество, окружающее звезду либо звёздное скопление, смогут становиться в конечном счете такими массивными, что в самих этих оболочках появится гравитационная неустойчивость и начнётся вторичное звездообразование. на данный момент данный сценарий известен как «collect-and-collapse» (что-то типа «собрать и сколлапсировать») и считается одним из двух главных вариантов стимулированного звездообразования. Второй вариант трудится, в то время, когда при расширении пузыря в него попадает уже существовавший сгусток. Из-за обжатия горячим излучением и газом он снова же делается гравитационно неустойчивым и преобразовывается в звезду либо звёздное скопление.
Так вот, в каталогах инфракрасных пузырей выявилось большое количество обстановок, в то время, когда небольшие (предположительно, юные) пузыри находятся в оболочке другого, более большого и, следовательно, более ветхого пузыря. Время от времени в «родительской» оболочке новых пузырей ещё не видно, но уже присутствуют протозвёзды либо юные звёздные скопления, как, к примеру, в том же RCW120. Таких иерархических объектов в первом каталоге было около 10%, во втором же их часть выросла в два раза. Причем среди них попадаются объекты двухуровневой иерархии – протозвёзды в оболочке пузыря, что сам появился в оболочке пузыря. По последним оценкам сотрудников The Milky Way Project, чуть ли не каждая пятая массивная звезда в отечественной Галактике рождается в одном из таких пузырей, порождённом второй массивной звездой. Позже она сама раздует около себя пузырь, в стенках которого родятся следующие поколения звёзд… И получается менее масштабная, но более действенная (в силу меньшей деструктивности) версия процесса, о котором я писал некое время назад.
Когда-то давным-давно я увлечённо просматривал фантастическую повесть Александра Полещука «Неточность Алексея Алексеева», в которой в литературной форме была сформулирована мысль о том, что рождение одних звёзд влечёт за собой рождение вторых звёзд. «Звезда оказывает помощь звезде», — писал Полещук. Очевидно, вычислять эту идея предвидением возможно кроме того в меньшей степени, чем гиперболоид инженера Гарина можно считать прообразом лазера. Но вот так как, поди ж ты, хоть и не в том виде, а мысль обретает плоть!
В случае если будет настроение и время, попутешествовать по инфракрасному Млечному Пути возможно тут и тут.