Желание докопаться до сути свойственно если не всему роду людской, то практически всем из нас. В юные годы. Дай ребёнку сложную игрушку — и он обязательно захочет выяснить, как она устроена. Разобраться. Так, в разобранном состоянии, сложная игрушка и останется. Потому сначала дарить ребёнку направляться что-нибудь простое — плюшевых слоников и мишек. Только позже, в то время, когда исследовательский пыл поугаснет, возможно переходить к вещам высокотехнологичным.
В ходе развития плод показывает черты то рыбы, то земноводного, то, наконец, млекопитающего. Ребёнок в ходе развития также, пожалуй, показывает черты композитора, мастера, поэта либо химика: явление в далеком прошлом известное, но до сих пор использования на практике не взявшее. Действительно, собирают время от времени математические либо химические классы, иногда кроме того школы, но беда в том, что к выходу во взрослую судьбу ювенальная гениальность сходит на нет. За редким исключением. Потому Моцарты и Пушкины видятся нечасто. Как и люди с жабрами либо хвостами.
Может, не учить гениальных детей двучлену Ньютона, а заодно истории партии и другим необходимым дисциплинам, а сходу дать бумагу, карандаши, инструменты? И взглянуть, что окажется. Внезапно да и откроют что-нибудь этакое… Движение в параллельные вселенные, полувечный двигатель либо игру «нолики — нолики».
Но боязно. Что сами уйдут в параллельные вселенные — те, где на Марсе цветут яблони и развиваются алые стяги, — то полбеды. Социальных сирот у нас множество; десятком больше, десятком меньше, кто увидит? Но так как они и других за собой увлекут, вот где риск. Проснёшься утром, а камердинер и доложит: так, дескать, и без того, ваше превосходительство товарищ Папа Нации, детей в Российской Федерации больше нет. И ваших также. Согласитесь: не очень приятно. Так что пускай обучаются по утверждённым программам.
В случае если нельзя положиться на врождённую гениальность, то, возможно, необходимо заменить её гениальностью купленной? Как в романе «The Dark Fields» by Alan Glynn, в переводе — «Область тьмы» Алана Глинна.
Принял пилюлю — и за вечер выдаёшь десять тысяч слов высококлассного текста. Либо проводишь немыслимые математические вычисления. Либо ещё что-нибудь в том же роде. Глинна я привёл как автора, легендарного благодаря экранизации. На ту же тему писали и задолго до Глинна: забрать хоть рассказ Анатолия Днепрова «Уравнение Максвелла». Кто не просматривал, рекомендую — отыщите и прочтите: рассказ маленькой, но увлекательный. Но увлекательнее биография Днепрова. Он возможно знал, о чём пишет. Доброволец времён Второй мировой, Днепров, ещё будучи Мицкевичем, тринадцать лет прослужил в ГРУ Генштаба, а до этого — разведчиком (отечественным разведчиком!) в штабе Роммеля.
Но, последнее, быть может, и легенда. Из ГРУ Мицкевич перешёл трудиться в оборонный НИИ и знал о прекрасных изобретениях не понаслышке. Ясно, что ему было нужно забрать писательский псевдоним: за людьми аналогичной судьбы внимательно следили и в том месте в этот самый момент. В собственных повестях и рассказах он задавался вопросом, что имеется гениальность и как сделать гениальность купленным свойством.
И вправду — как?
Постичь гениальность научным способом в Советском Альянсе пробовали с двадцатых годов. Университет мозга на Громадной Якиманке, созданный в большой степени для изучения мозга Ленина, проводил широкие изучения мозговой ткани самых разных людей — как выдающихся писателей, учёных либо красных вождей, так и обывателей, впредь до душевнобольных. Для сравнения, определения нормы.
Но сведения о проделанной работе в массе собственной остались вне досягаемости для медицинской общественности, тем более для общественности немедицинской. В противном случае говоря, секретом. Известны заявления приглашённого учёного, германского невролога Вручения Оскара Фогта, о том, что у Ленина были неординарно большие пирамидальные клетки, — и что дальше? Искать средства для развития этих клеток у человека? Либо повременить?
В то время, когда какое-то дело окутывается покровами тайны, думается, что дело это или военное, или дутое. Фикция, трюк — наподобие изготовления наглядной агитации Бендером и Воробьяниновым на пароходе «Скрябин». Лишь Бендера раскусили скоро, плакат было нужно предъявлять в срок, а с поисками материальной базы гениальности удалось тащить продолжительно. Иначе, пускай источник гениальности человека найти и не смогли, но взяли точную цитологическую модель мозга. Также итог, пускай и не дающий моментальной отдачи. Сравнительно не так давно подобным образом, с учётом современных возможностей, изучили мозг Генри Молесона (Henry G. Molaison). С подобным же результатом. Да и само наименование «Университет мозга» не должно вводить в заблуждение: много лет в нём трудились вшестером, и только в тридцать втором штат был расширен до двадцати ставок, что также не весьма отягчало бюджет страны.
Весьма интересно, а вдруг подобным образом стали бы изучить, скажем, планшетник, что упал из хронодыры, созданной ребёнком-аутистом на десять мин. ночью на первое января двадцать шестого года? Разобрали бы по винтику, разъяли бы на подробности, и позже под замечательной лупой либо промышленным микроскопом с двадцатикратным повышением стали рассматривать распилы микросхем, зарисовывая в толстые альбомы замеченное. Либо фотографируя, не имеет значения. Да, непременное условие — планшетник был бы необратимо неисправен: так как и мозги поэтов и учёных изучили по окончании смерти. Ленин к моменту смерти продолжительно и не легко болел, и чем обусловлены особенности состояния исследуемого объекта — гениальностью либо заболеванием — поди разберись.
Сомневаюсь, что удалось бы наладить выпуск отечественных планшетников к тридцать шестому году. А как бы хотелось! Для гражданских — модели «ФЭД», для армейских — ударопрочные «КВ». Носят, конечно, в планшетах, вместе с блокнотом и запасным аккумулятором с карандашом (на всякий случай), обмениваются данными со штабом батальона, полка, дивизии, с соседом справа и соседом слева. Правильнейшие карты, размещение «светло синий», размещение «красных», метеоусловия, прогноз погоды на 7 дней, состояние личного состава, оружия, количество снарядов, меню на обед и всё — остальное и ужин, нужное для управления взводом, батальоном и ротой. В полку и выше автомобили, светло, замечательнее.
И лишь сунься захватчик — тут же возьмёт по наглой фашистской морде и от соседа справа, и от соседа слева, а основной удар — анфас.
Но, повторю, вряд ли.
С пилюлями гениальности также пока не получается. Нет, я могу представить, что сами пилюли имеется величайший секрет, но где итог? Предъявите мне итог, пожалуйста! Хотя бы намекните!
Молчит Русь. Не даёт ответа.
И потому остаётся набираться ума по старинке. Развивать остатки зачатков. Слушать лекции, просматривать книжки, после этого — Маяковского, Ландау либо Ленина, кому что ближе.
И ожидать, кто победит на следующий день — планшетник либо «товарищ маузер».